Неважно, за что приходится быть ответственным, за судьбу одного человека или за целый мир. Когда наступает время решать, решение принимаешь все то же самое. Во благо. Исключительно во благо, как учат мудрецы. Правда, они почему-то всегда забывают добавить, что имеют в виду личное благо того, кто делает выбор.
Наверное, это правильно. Разве возможно заглянуть в голову каждому и понять, что будет хорошим именно для него? Не стоит и пытаться. Ведь даже «плохое» не для всех выглядит одинаково.
Передо мной лежали любые дороги мира. Ключи от всех дверей были у меня в руках, оставалось только подойти поближе к замочной скважине…
Было ли страхом то чувство, что остановило меня на перекрестке? Возможно. Но лишь наполовину. Ту половину, которая еще в детстве замирала то ли от ужаса, то ли от восторга на верхней площадке высокой городской башни при взгляде вниз, когда казалось, что видишь весь мир сразу и у своих ног. А вот вторая половина, заявившая о себе намного позже, на излете моей юности, всего лишь скучно шепнула: «Что, если за тобой в дверь могущества проскользнет кто-то еще?»
В такие мгновения я всегда остро и отчаянно хотел стать таким же беспечным, как все вокруг. Не задумываться о последствиях, не входить в обстоятельства, а просто сделать первое, что заблагорассудится. Какую-нибудь ерунду. Или глупость. Или сумасбродство. Дать волю желаниям, как говорится, тем, о которых обычно даже не подозреваешь. Но на то они и мгновения, чтобы заканчиваться раньше, чем начались: успеть за ними способен только кто-то настолько же стремительный и телом и духом.
– Еще успеешь.
Лус вопросительно хлопнула ресницами, и я пояснил:
– Насмотришься. Торопиться некуда.
На лице девушки отразилось недоумение. А может, растерянность.
– Тебя что-то смущает?
– Здесь очень красиво. Очень, – с нажимом повторила Лус. – Но это же не мой дом?
– Станет твоим, если захочешь.
Моя спутница, и до того не слишком быстро шагавшая по цветной каменной дорожке, окончательно остановилась.
– Что-то случилось?
– Вы сказали… Я смогу здесь остаться?
– Думаю, это можно устроить.
– Здесь, среди цветов и зелени?
– Зимой будет снег. Много снега, как говорят.
– Снег… – Лус сначала мечтательно зажмурилась, а потом спросила: – А что это такое?
– Увидишь. Если, конечно, согласишься ос…
Она прильнула ко мне, крепко-крепко прижалась к груди и прошептала куда-то в подмышку:
– Спасибо!
Уместным было ли выражение благодарности подобным образом или нет, я не успел даже предположить, потому что в следующее мгновение из-за моего правого плеча прозвучала фраза, своим тоном больше всего походившая на обвинение:
– Вы вернулись раньше, чем обещали.
А потом к ней добавился приговор:
– И вернулись не с пустыми руками.
Следовало ожидать, что завсегдатаи граничной заставы не будут хранить молчание относительно моего приезда и не обойдут сплетнями такую подробность, как девушка, явившаяся в Блаженный Дол рука об руку со Смотрителем. И все же прием оказался чересчур холоден. Настолько, что оборачиваться не очень-то и хотелось. Впрочем, какой бы суровой ни казалась сейчас хозяйка здешних мест, и безопаснее, и гораздо приятнее разговаривать с ней было все же лицом к лицу.
Я полагал, что Нери проявит чуть больше радушия, ну или лицемерия, встречая незнакомку, но лисичка почему-то не стала тратить силы на притворство, разом забыв о всех правилах приличия. Особенно угрожающе выглядели скрещенные на груди руки и слегка опущенный подбородок.
– И я рад приветствовать вас, эрте.
Мои слова остались без внимания: зеленый взгляд, сияющий то ли огнем недовольства, то ли льдом раздражения, устремился к Лус, чуть испуганно отпрянувшей в сторону и теперь спрятавшейся за моей спиной.
– Вы представите нас друг другу?
Ну да, конечно. Самый надежный способ избежать расспросов о своих делах – это приволочь с собой нечто, представляющее либо интерес, либо угрозу для всех вокруг. Вот только чего больше в беспокойстве лисички?
– Лус Кавалено со-Катрала, женщина, которую ты видишь перед собой, управляет здешними землями. Ее зовут Нери.
Я не нарочно обошелся одним лишь именем: просто не знал всех регалий и титулов хозяйки Блаженного Дола. Но прозвучало дерзко. Даже вызывающе. И ответный выпад не заставил себя ждать:
– А хозяйка, хоть и рада добрым гостям, для начала должна убедиться в их доброте.
– Побудь здесь, милая, – велел я Лус, а сам взял лисичку под руку и протащил за собой с десяток шагов.
– Милая? – ехидным шепотом переспросила Нери, впрочем не стараясь освободиться от моей хватки.
– И весьма. По крайней мере, она явно не заслуживает резкости, с которой ее встретили.
– И почему же? – Светло-зеленые глаза немигающе уставились на меня.
– Эта девушка…
Что можно было сказать? Надавить на жалость? Попытаться расписать во всех подробностях несчастную судьбу Лус? Наверное, это дало бы приемлемый результат. Заодно отдалило бы рассказ о главной причине происходящего. Дало бы немного времени на…
А зачем, собственно? Чего мне ждать? Лучшей погоды? Так и нынешняя достаточно хороша для откровенности.
– Я обязан ей жизнью.
Взгляд Нери мигнул, потеряв прежнюю ясность.
– Ваша жизнь была в опасности?
И не однажды. Только не думаю, что у меня когда-нибудь появится настроение перечислить лисичке хотя бы вкратце все свои приключения.
– Сейчас это уже не имеет значения. Важно, что Лус помогла мне уцелеть там, где я оказался бессилен защитить себя сам.