Горные дороги бога - Страница 79

Его фигура дрогнула и рассыпалась на кусочки. Да, на небольшие такие кусочки, разноцветные, но не осыпалась вниз, под стену – тогда я бы еще мог решить, что это обман зрения, отвод глаз, иногда использующийся лазутчиками и ворами, – а продолжала висеть. И те фрагменты, что мгновение назад составляли лицо незнакомца, двигались в такт словам.

– Оно само становится чудом. Правда, чудом лишь для себя самого, так что настоящего бога из меня так и не получилось. Одно название…

Внезапно подувший ветер подхватил обрывки бритоголового и унес с собой куда-то в луга, а может, в сторону Ганна-Ди, но я не стал следить за этим странным полетом, потому что вой так и не подумал стихать. А главное, к нему присоединился стон. Значит, зверь загнал-таки свою жертву?

Возможно, самым естественным выбором было бы потихоньку убраться из развалин, благо про безопасные отходные пути мне только что рассказали. И все же из головы не желали уходить слова об охоте и охотниках. После стража божьего, ловко подставленного под любой случайный удар, следовало опасаться и других попыток держательницы объявить войну. Что, если надрывные завывания предвещают очередной спектакль, главным действующим лицом которого назначено быть мне? Обстоятельства удобные, ничего не скажешь: свидетелей моих занятий нет, место, где сейчас нахожусь, не просматривается от ворот и дверей арсенала, и все обитатели кумирни с радостью подтвердят, что я безбоязненно мог учудить какую-нибудь пакость. А потом просто придут за мной, обвинят и…

Нет уж. Если на меня и вправду решили повесить всех собак, надо посмотреть в глаза хотя бы одной из них.

Лесенка, указанная незнакомцем, оказалась настолько узкой, что взбираться по ней пришлось, прижимаясь спиной к стене. Впрочем, даже такое неудобство справедливо могло считаться сейчас подспорьем, потому что чем меньше становилось расстояние между мной и камнями, тем больше шансов было остаться незамеченным, особенно снизу. А вот входной проем выглядел почти единым целым с остальной кладкой, и сначала я решил, что надо мной жестоко посмеялись, но первый же камень, на который надавила моя ладонь, сдвинулся с места, зашуршав песком давно рассохшегося раствора.

Чтобы войти быстро, достаточно было навалиться на кладку всем весом, но тогда стало бы слишком шумно, а мне все же не хотелось привлекать внимание прежде, чем придет пора действовать, поэтому для начала я проделал смотровое отверстие. Наискось, так, чтобы солнечный свет не попал внутрь и не выдал меня. Звуки, больше не задерживавшиеся камнем, стали звонче, намного разборчивее, но от того показались еще более омерзительными. И я бы не решился представить, что они берут свое начало из человеческих уст, если бы не видел это собственными глазами.

Действо, сопровождаемое воем, вершилось внизу, прямо посередине бывшего арсенала, и участниками его были всего два человека. Вернее, двое прибоженных. Держательница кумирни, выпрямившаяся, как будто проглотила кол, и тот избежавший похищения подросток. Он, в отличие от голосящей в белой мантии, не стоял, а лежал на полу, корчась в страшных судорогах. И стонал все тише. Однако странными мне показались не действия людей, а кое-что другое.

По краям кумирни горели свечи. Немного, но достаточно, чтобы видеть очертания фигур и лица. К тому же свет не должен был подниматься выше второго яруса: у тонких свечных фитильков попросту не хватило бы сил на это. А тем не менее по своду купола прыгали всполохи. Бледные, не солнечные зайчики, а скорее их призраки, и все же они были, вспыхивая то здесь, то там и с каждым новым всплеском воя словно спускаясь вниз. К держательнице.

Звуки стихли внезапно. Оборвались на самой высокой ноте, и наступила мертвая тишина. С минуту или больше фигура в белой мантии стояла неподвижно, напоминая статую, потом покачнулась, сделала шаг, снова остановилась, будто бы собираясь передохнуть. Так она-он добралась до дверей, ведущих куда-то в помещения за главным залом кумирни, и плотно притворила за собой створки. А второй из участников непонятного обряда остался лежать, не подавая признаков жизни.

В сущности, мне не должно было быть никакого дела до тайных забав прибоженных, но тело на каменном полу принадлежало человеку, еще совсем недавно доверчиво опиравшемуся на мою руку. Человеку, принявшему мою помощь, чтобы попасть прямиком в объятия страданий и…

Нет. Он не мог умереть. Это было бы слишком несправедливо.

Как бы быстро мне ни хотелось оказаться внутри, я не стал торопиться больше необходимого и толкнул полуразобранную кладку, только когда от нее осталось меньше двух третей. Показалось, что камни посыпались вниз с ужасающим шумом, однако ни мгновение спустя, ни чуть позже стража не распахнула двери кумирни. Получила приказ не обращать внимания на звуки, раздающиеся изнутри? Что ж, тем лучше для меня.

Оказавшись рядом с прибоженным, я облегченно выдохнул, заметив слабые, но явственные движения грудной клетки. Смерть если и собиралась прийти, то запаздывала, а значит, встречу с ней можно было попытаться отложить вовсе.

– Ты меня слышишь?

Полупрозрачные веки шевельнулись, но не поднялись. Отлично, парень в сознании. Теперь осталось понять, как действовать дальше.

– Что ты чувствуешь?

Сиреневые губы вздрогнули.

– Холодно…

А вот это плохой признак.

– Постарайся не думать о холоде. Вот так лучше? – Я сгреб его в охапку и прижал к себе.

– Темно…

Конечно, темно, глаза ведь закрыты. Да и света после того, как непонятные всполохи исчезли вместе с держательницей, стало намного меньше.